Может, мы с тобою действительно какие-то ментальные близнецы, как были когда-то с ним. Не успела я выплыть из своего страдания потери, как в него погружаешься ты. И за тебя мне тоже грустно: я не понимаю почему, наверное, закончилась книга, которую я любила читать, сериал, о котором любила тебя расспрашивать.
Моя личная боль напоминает о себе, когда я напоминаю о ней себе сама, словно расковыриваю засохшую рану. Ты не увидишь его не только по средам, но и по понедельникам, вторникам и четвергам, между вами больше нет никаких договоренностей (они и не исполнялись все равно), а свои веселые картинки можешь оставить при себе. Ты больше не увидишь родинку на его руке, не уткнешься носом в шею, не уронишь очки со стула. Не испытаешь приливов ярости в неуместной рабочей обстановке, не захочешь скрыться от нее в дружеских объятиях других людей. Не почувствуешь ревности, досады, злости, — только одинокую тоску по тому, что давно закончилось. Ты будешь одна стоять на ветру посреди степи и выбирать тоже будешь одна.
Твоя же боль для меня — соринка в глазу. Я ее не выбирала, но она уже здесь. Мне хочется заплакать, чтобы стало хоть немного легче, и не хочется ничего никого видеть. Я боюсь снова того же самого — быть плохой для тебя, не для себя. Я боюсь, что растворюсь и что мне не следует чувствовать эту твою боль, как не следовало тогда так сильно чувствовать его.